И еще на четыре ладони свитка.
Нож.
Нож лежал на подставке черного дерева, разрисованной золотом тонким растительным орнаментом. Подставка стояла на бархатной черной накидке, с вышитым по краям золотым орнаментом, повторяющим роспись подставки. Сам Нож был каменный, узкий и больше похож на кинжал. Цвет лезвия издалека тоже казался черным. Но если всмотреться в его полированную гладь, то становилось ясно, что он скорее дымчатый с множественными вкраплениями черных точек. Рукоять была обвита кожаным тонким шнуром.
Нож был создан на заре Храма. Со временем, обрастая легендами и силой носителей, он превратился в некую самостоятельную единицу храмового поклонения. Нож, как гнилые нитки, обрезал потоки, и внешние и внутри тела. При достаточной силе носителя он мог вспороть и пространство. Твари его обходили десятой дорогой, так как Нож мог их выпотрошить и вывернуть на изнанку, даже не нагревшись. Почему Нож был живым - знали только верховные. Толи его наделили частью своей души создатели, то ли слили каменное тело обрядом с одной из сущностей, об этом история умалчивает, да и кто ж вам такое расскажет, даже если знает. Хотя среди незрелых умов ходила легенда что Верховный, создавший Нож в соавторстве с другими высшими, был уже очень стар, и собирался покидать мир. Но времена были более чем неспокойные, и он не мог бросить Храм и отбыть к Богам в круг мужей совершенномудрых. И Верховный, покинув тело, вошел в Нож, высшие закрепили это обрядом, а Боги благословили на такое служение. Отсюда и неукротимый нрав Ножа и феноменальное упрямство. Естественно, по здравому рассуждению, эта легенда больше походила на плод предрассудков. Поэтому удовольствуемся фактом - Нож был живым. И со своим характером. Может, он что-то взял от создателей, что-то от поколений носителей. Перед тем как лечь на подставку, Нож был предметом индивидуального ношения. Боги указывали на жреца, которому предстояло его носить и использовать. Далее жрец брал Нож и с ним уже не расставался. Первым этапом была взаимная притирка. Был бы Нож тупой каменюкой – проблем бы не было, но и валялся бы он тогда как каменюка, где-нибудь на дне ручья. И так, первый раунд Нож-жрец. Первая проблема была в бешеной энергоемкости Ножа. Через некоторое время держания его в руке, рука жреца холодела, чуть ли не до температуры окружающей среды, и ее начинало ломить, словно оно была пятьдесят раз сломана в разных местах, неправильно срослась и менялась погода. Боли любого ревматика показались бы легким массажем. Жрецу приходилось переходить на специальные упражнения по стабилизации потоков и расширению их пропускной способности. Жрец все свободное время дышал в медитациях, а Нож в это время сращивал свои потоки с потоками жреца. Впоследствии можно было наблюдать, как Нож не выпадал даже из раскрытой ладони, при самых быстрых и резких движениях руки. Но до этого момента надо было еще дожить. Второй раунд переговоров высоких сторон состоял из выяснения кто в дуэте главней. Кто тут, Ваше Святейшество или Ваша Каменная Неколебимость. Дальше все зависело от умения жреца лаской и таской достичь с Ножом паритета. Иначе Нож начинал таскать носителя как огромный сторожевой пес субтильную служанку. Заканчивалось это для носителя плачевно – в один момент его каналы просто не выдерживали потоков и жрец сгорал. При успешном завершении второго раунда, переходили к третьему - собственно работа с Ножом. Жрец овладевал возможностями Ножа, учился контролировать силу потоков, плести структуры собственных заклинаний, и разрушать чужие с минимальными затратами. Одновременно он совершенствовался в работе с Ножом, как с обычным оружием. На этом этапе Нож был скорее помощником. Так как помнил все умение и опыт предыдущих носителей и щедро делился им с новообретенным товарищем. Иногда делился слишком щедро - и тогда жрец мог неделю ходить с подвязанной растянутой рукой, из-за того, что Нож ему показал очередной умопомрачительный финт, к которому жрец был не готов. Что ни говори, а Нож требовал от носителя недюжинной подготовки и тела и духа. Когда времена стали по спокойней, Нож все реже просил себе носителя, и предпочитал покоиться на подставке в главном зале Храма. И подставка, и накидка под нее были созданы по его проекту и в соответствии с указаниями. Девушки - твареносицы раз пятнадцать перешивали орнамент на накидке, который Нож транслировал рваными мыслеобразами жрецу. Жрец к рисованию имел наклонности посредственные, к тому же Нож орнамент совершенствовал по ходу работ, поэтому перешивать пришлось несколько раз. Пока накидка была готова, Нож вымотал и девушек и жреца. Потом орнамент с накидки перенесли на черный лак подставки. Когда Ножу обустроили его «угол» в Храме в соответствии с его указаниями, и он лег на подбитые все тем же черным бархатом держатели подставки - довольству Ножа не было предела. Первое время он аж сиял в прямом смысле этого слова. Очень ему нравилось благоговение народа перед реликвией, то бишь, перед ним. В последствии для Ножа был учрежден специальный праздник. Верховный здраво рассудил, что так можно поймать двух обезьян одновременно: и накормить Нож, и потешить его самолюбие. И вот, в день праздника, перед алтарем ставили невысокий помост, на помост - невысокую деревянную тумбу, тумбу покрывали накидкой, на накидку ставилась подставка, ну а на подставке, само собой разумеется, возлежал Их Каменное Неколебательство, Прославленный Множеством Деяний, Разрезатель Пространств, Рассекающий Нити, Уничтожающий Скверну, Вышедший из Длани Богов, Развоплощающий Сущности, бла-бла-бла и еще на четыре ладони свитка. Жрецы открывали врата центрального зала и под песнопения в зал входили дети с гирляндами белых цветов, подходили к помосту и укладывали гирлянды вокруг тумбы. Далее Верховный становился напротив подставки и после краткого славословия Богам и благодарности Ножу, вскидывал руки вверх ладонями к потолку и с ритуальным возгласом разводил ладони. В потолке раздвигались плиты и солнечный свет падал на подставку, освещая Нож. Народ преклонял колени перед Ножом и зачитывал молитву благодарности. Далее четыре жреца подымали тумбу за ручки по углам, и ставили ее на носилки. Носилки подымали служки и выносили Нож из Храма. Перед носилками шел все тот же детский хор с цветами и гирляндами, рефреном прославляющий Каменного Защитника, Созданного из Сердца Камня и Крови Богов, бла-бла-бла и еще на четыре ладони свитка.
Перед хором шел жрец и зачитывал имена носителей и деяния их с Ножом, детский хор между главами славил, народ пучил глаза от счастья и благоговения, вопили дудки, били барабаны, вились знамена, Нож пух от самодовольства, праздник был на славу. В этот день ножами не пользовались, а клали на подставки в молитвенные углы, украшали их цветами, и всячески славили. И даже уличная преступность пользовалась исключительно дубинам и кастетами, дабы соответствовать и не навлекать гнев Богов.